Windows on the world фредерик бегбедер книга

Не стояла у меня эта книга в списке на прочтение, тем более на ближайшее время.
Но хорошая коллега мне ее предложила, а я, имея на больничном больше времени на чтение, решила все-таки ее прочитать.
И я очень благодарна тому, что познакомилась и с автором, и с самим произведением.

Конечно, я сражена этой книгой.
Чтение ее — сильное потрясение, да.
И большой труд — душевный и интеллектуальный.

Я уважаю автора — именно сейчас, после прочтения романа. И очень хорошо понимаю его. Понимаю его поток мыслей — ожесточенный, провокационный, вытрясывающий из нас это самое понимание.
Он бьет нас по щекам, хватает за грудкИ, выплескивает нам в лицо стакан с той жидкостью, которую мы пьем, — чтоб только мы не позевывали в своих уютных гнездышках, лениво и сыто отмахиваясь от того, что будоражит весь человеческий мир.
Он не понимает ничего сам в этом мире — пытается разобраться, выстроить какую-то логическую цепочку во всем происходящем — и не дает нам праздно наблюдать за этим.

Вопросы патриотизма — истинного и мнимого, семейные ценности и разрушение оных во всем мире, размышления о любви и о ее суррогатах, отношения отцов и детей, сочетание карьеры и личного счастья, закулисье шоу-бизнеса, судьбы мира — во всём этом автор пытается разобраться, честно признаваясь в своей неидеальности, заставляя при этом и нас признать свои НЕ-.
«Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным. Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.»

Да, конечно, сидящая глубоко во мне ханжа порой недовольно морщилась: «Фу, как это пошло, как неприглядно, как цинично…» — но вот книга прочитана, а я и не помню всех этих чересчур откровенных сцен и моментов — не осталось ни следа от секундного раздражения. Зато такой сильной ощущается боль и тоска — в том числе и оттого, что наше человечество НИЧЕМУ НЕ УЧИТСЯ, увы…

…В общем, пишу я очень быстро, наскоком, мыслей в голове очень много, главное скажу: у меня было довольно предвзятое отношение к этому автору, сейчас оно изменилось.
Я поверила ему.

(А история погибших в башнях-близнецах отца и двух маленьких сынишек — это…. это…. Но я думаю, что автор нашел нужные слова, чтоб не превратить роман в злоупотребление страшной трагической темой.)

Вот такое ощущение, что после прочтения этой книги нужно пропустить хотя бы несколько дней, а может быть и недель (как это сделал Бегбедер, пропустив год после теракта), чтобы потом писать своё впечатление от книги что называется с холодным умом… если получится. Хотя вряд ли получится «с холодным», потому что хотя аннотация и утверждает, что Бегбедер «мучительно ищет слова», однако по моим ощущениям, найти эти слова и эту самую необходимую форму для своей книги у него получилось — книга вышла высокотемпературная.

Один из тегов к книге Бегбедера гласит, что она занимает №13 в некоем списке документальной литературы. На мой взгляд это не совсем верно, книга вовсе не документальная, скорее художественно-публицистическая. Ибо добрую половину (если не больше) её объёма занимает история одного неполного семейства — отец и два несовершеннолетних сына, — оказавшегося в тот злополучный и трагический день и час на самой верхотуре здания ВТЦ №1 в расположенном там кафе с названием, давшим название книге Бегбедера. А меньшую (но не менее значимую) часть книги составляют мучительные размышления автора о случившемся и о тех факторах, которые привели мир (да-да, не только США, но и весь мир) к этой трагедии.

При этом Бегбедер вовсе не делает вид, что он выполняет какую-то реконструкцию событий или осуществляет писательское расследование. Он просто старается буквально поминутно расписать то, что могло, по его мнению, происходить там, внутри здания за несколько минут до теракта, во время его и потом вплоть до обрушения башни. И конечно он опирается при этом на те факты, которыми он на тот момент располагает. А вот что именно чувствуют и как именно ведут себя люди, оказавшиеся на верхних этажах башни и отрезанные разрушениями и огнём и дымом от возможности спуститься вниз — тут он может только предполагать и догадываться. И в помощь ему опять же только то, что известно к тому времени — это телефонные звонки попавших в огненную ловушку людей, это их поведение, которое можно было заметить с земли (размахивания белыми тряпками), это выпрыгивания людей из окон…

Мой отзыв на книгу Бегбедера «Французский роман» называется «Фредерик, ты не прав!». И на тот момент и по той теме я ничего в том заголовке менять не хочу. Но зато вот с этой книгой Бегбедера и с его рассуждениями и размышлениями я согласен практически полностью. И потому — «Фредерик, ты прав!».

А вообще рекомендую прочитать эту книгу практически любому читателю (разве что с категорией до 16+ я бы погодил, всё-таки там есть контент, предназначенный для более старшего возраста). Умная книга. И болезненная, конечно же, тоже. Ну, что делать, такая тема…

Как можно писать рецензию на произведение о концентрированном человеческом несчастье?
Как можно было вообще писать об этом книгу?
Ведь невыносимо больно.

Это такой первобытный страх от безысходности, в который сперва не веришь, потом в нём растворяешься и постепенно сходишь с ума — и ничего не можешь сделать, просто не в состоянии, это не в твоей власти. Ты не можешь выбраться из ада, который вдруг случился на земле, не способен спасти своих детей или даже просто вселить в них уверенность, не в силах оправдать их надежды — ты ведь не супергерой с гиперсилой и огнеупорностью, у тебя не получается найти выход — вовсе не потому, что ты глуп, нет, просто выхода нет. Ты человек, муравей, один из многих, и тебе не повезло, именно в твой муравейник сегодня врезался самолёт. Увы.

Фредерик Бегбедер пишет очень своеобразно — его книги трудно рекомендовать, невозможно предугадать реакцию читателя на его слова. Мало того, что у него весьма своеобразный слог — вычурно современный, с модными словечками, американизмами, а текст — предельно прост, конкретен и бъёт наотмаш, от души так, в самое болючее и актуальное.

Да, он пишет о терракте в Нью-Йорке, но не только. Он критикует мир: Америку, Францию, общество в целом и каждого человека в частности, в том числе и себя — даже в большей степени. И в то же время сочувствует. Ибо понять происходящее просто невозможно — когда люди убивают друг друга, когда случаются такие вещи, от которых весь мир оказывается в шоке и чувствует себя в опасности, никто не застрахован: 11 сентября 2001 года горе случилось в Большом Яблоке, 23 октября 2002 — в Москве, 1 сентября 2004 — в Беслане… И дальше можно продолжать очень долго, к сожалению.

Сложная книга на тяжёлую тему. Но Бегбедер в моих глазах вырос после этого произведения — отошел от своего образа рекламщика-кокаинщика-прожигателя жизни. Он — тот автор, который не боится высказать своё мнение, но при этом не претендует на истину в последней инстанции, просто даёт пищу для размышлений. И факты — много фактов о том, какими были эти башни-близнецы в центре мегаполиса, и насколько недолго они простояли, такие красивые и высокие.

В раю не было тысячи девственниц. В раю были они двое. Гореть можно не только в аду.

На Уэст-стрит куски тел прикрыли простынями, но земля все равно была усеяна частицами живой плоти. Шасси «боинга», застрявшее в куске фасада Всемирного торгового центра, расплющило несколько машин. Назойливый запах, смесь расплавленных компьютеров и горелого мяса, чувствовался даже на Таймс-сквер. «Я видел целое сердце, прилепившееся к окну. Площадь была усеяна руками, ногами, внутренностями, половинками тел, человеческими органами. Я все время думал: это неправда, это кино. Это не могло быть правдой. Я не хотел этого видеть». (Свидетельство Медхи Дадгарьяна, выбравшегося с 72-го этажа.) Начиная с 14-й улицы шли сплошные завалы. На всем юге Манхэттена не было ни электричества, ни газа. У подножия башен-близнецов нашли разбитые скульптуры Родена, бронзовые тела валялись вперемешку с растерзанными человеческими телами. Под обломками, в куртках раздавленных пожарных, звонили сотни телефонов. Под «Граунд Зеро» – темная станция метро, потолок разворочен обломками, перекрученные балки, бетонная крошка. Газетный киоск покрыт тонкой белой пылью, горелые провода болтаются над журналами и шоколадными батончиками. Через всю Плазу по диагонали идет ров, разлетевшиеся колонны башен похожи на ветви дерева, сломанные ураганом. Жители Нью-Йорка всех возрастов, вероисповеданий, рас, общественных слоев терпеливо стояли в очередях по четыре квартала длиной, чтобы записаться на сдачу крови.

Одиннадцатого сентября 2001 года одна из забегаловок «Бургер кинг» превратилась в морг. Магазин «Брук бразерс» казался выбеленным известкой.